Румянцев (Румянцев-Задунайский) Петр Александрович (4 (15) января 1725, Строенцы, Молдавия - 8 (19) декабря 1796, Ташан, Украина), граф, генерал-фельдмаршал, выдающийся русский полководец и государственный деятель.

Родился в старинной дворянской семье. Его отец, генерал-аншеф Александр Иванович Румянцев был сподвижником Петра I , участником всех важнейших сражений Северной войны и Персидского похода, впоследствии кaзанским губернатором и сенатором. Его мать Мария Андреевна - внучка А. С. Матвеева, в семье которого воспитывалась мать Петра I, царица Наталья Кирилловна. Молва того времени считала Петра Александровича сыном императора. Крестной матерью младенца бьла Екатерина I . Петр Александрович уже в шесть лет был зачислен в полк. Дома его обучали грамоте и иностранным языкам, а в 1739 г. причислили к российскому посольству в Берлине, видимо, полагая, что пребывание за границей будет способствовать его образованию. Тут вырвавшийся из-под строгого отцовского надзора юноша вполне проявил свой характер безудержного мота и повесы и был отозван в Петербург для продолжения учебы в Шляхетском корпусе. Но, видимо, и в столице он так компрометировал отца своим поведением, что тот отослал его в далекий полк в Финляндию.

С началом русско-шведской войны 1741-1743 гг. Румянцев принял участие в боевых действиях в чине капитана. Последовавший затем Абоский мир был подписан его отцом, который послал сына к императрице с текстом договора. На радостях Елизавета Петровна произвела восемнадцатилетнего капитана сразу в полковники. Важный чин не умерил, однако, его энергии, и слух о скандальных похождениях Петра Александровича дошел до ушей императрицы; та велела отцу наказать сына, что послушный генерал и исполнил, собственноручно выпоров восемнадцатилетнего полковника розгами.

С началом Семилетней войны Румянцев, уже генерал-майор, своими действиями сперва сыграл решающую роль в победе под Гросс-Егерсдорфом, затем участвовал в походе в Восточную Пруссию, взятии Тильзита и Кенигсберга, отличился при Кунерсдорфе, а в 1761 г. штурмом захватил ключевую для победы над Пруссией крепость Кольберг. Но в тот момент, когда донесение Румянцева о штурме Кольберга печаталось в сенатской типографии, умерла императрица Елизавета Петровна. Взошедший на престол Петр III вызвал его в Петербург, произвел в генерал-аншефы и приказал возглавить армию против Дании.

В марте 1762 г. Румянцев отправился в Померанию, где занялся подготовкой войск. Здесь его застала весть о перевороте в Петербурге. Румянцев остался верен присяге и не стал приносить новой, пока не получил известия о смерти Петра III. Присягнув же Екатерине II, он стал проситься в отставку. Однако императрица отвечала ему, что он напрасно полагает, будто фавор у бывшего императора будет поставлен ему в вину и что, напротив, он будет принят в соответствии со своими заслугами и чинами. Свою роль в таком отношении к Румянцеву сыграло, возможно, то, что его сестра Прасковья (1729-1786), жена графа Я. А. Брюса с 1751 г., была статс-дамой и близкой подругой Екатерины II. Впрочем, Петр Александрович не спешил и возвратился в Петербург лишь в следующем году, чтобы затем вскоре снова попроситься в отпуск. В конце 1764 г. Румянцев был назначен генерал-губернатором Малороссии и президентом Малороссийской коллегии.

Это назначение последовало за уничтожением гетманства и свидетельствовало о высочайшем доверии императрицы, снабдившей Румянцева пространной секретной инструкцией. Основное значение его новой миссии состояло в постепенной ликвидации остатков украинской автономии и превращении Малороссии в заурядную губернию Российской империи. Результатом его деятельности было исчезновение традиционного административного деления Украины, уничтожение следов былой казачьей «вольницы» и распространение крепостного права. Румянцев немало постарался также для улучшения системы сбора с украинцев государственных податей, почтовой связи и судопроизводства. Одновременно он пытался бороться с пьянством и время от времени добивался для жителей подвластного ему края налоговых льгот.

Однако настоящий «звездный час» Петра Александровича пробил с началом в 1768 г. русско-турецкой войны. Правда, первый год войны он провел в должности командующего 2-й армией, которой в планах петербургских стратегов отводилась вспомогательная роль. Но поскольку и на этом посту он оказался активнее А. М. Голицына, командовавшего 1-й армией, то к началу второй кампании Румянцев заступил на его место. Переформировав и значительно укрепив армию, генерал весной 1770 г. перешел в наступление и одержал ряд блестящих побед сперва у Рябой Могилы, затем у Ларги, где турки потеряли около 3 тысяч человек против ста убитых русских и, наконец, у р. Кагул. В последующие несколько месяцев армия Румянцева успешно продвигалась вперед, захватывая новые и новые крепости. И хотя война продолжалась еще несколько лет, в течение которых полководец продолжал командовать русскими войсками с тем же блеском, судьба ее была решена именно при Ларге и Кагуле. Когда же в июле 1774 г. Румянцев заключил выгодный для России мир, императрица написала ему, что это «знаменитейшая услуга... пред нами и отечеством». Год спустя во время официального празднования в Петербурге победы над турками Петр Александрович получил фельдмаршальский жезл, почетный титул - Задунайский, осыпанные алмазами звезду ордена Андрея Первозванного, лавровый венок и масличную ветвь и, по обычаю тех времен, пять тысяч душ крестьян.

Вернувшись после войны к своим прежним обязанностям малороссийского генерал-губернатора, Румянцев, однако, вскоре был несколько оттеснен на задний план появлением на российском политическом небосклоне Г. А. Потемкина. В соперничестве с ним прошло около двадцати последующих лет жизни полководца, а когда в 1787 г. началась новая война с турками, не желавший находиться в подчинении у фаворита Румянцев сказался больным. Но и уже после смерти Потемкина, получив в 1794 г. назначение командующим войсками, посылавшимися в Польшу на подавление восстания Т. Костюшко, Румянцев принять его не смог и руководил армией лишь формально, отдав бразды правления в руки А. В. Суворова .

Как полководец, теоретик и практик военного искусства Румянцев стал одним из инициаторов перехода от линейной тактики к тактике колонн и рассыпного строя. В боевых порядках он предпочитал использовать дивизионные, полковые и батальонные каре, отдавал предпочтение легкой кавалерии перед тяжелой. По его мнению, следовало равномерно распределять войска на театре военных действий, был убежден в преимуществе наступательной тактики перед оборонительной, большое значение придавал подготовке войск, их моральному духу. Свои взгляды на военное дело Румянцев изложил в «Правилах генеральных» и «Обряде службы», которые оказали значительное влияние на Г. А. Потемкина и А. В. Суворова.

В 1799 г. на Марсовом поле в Петербурге был установлен памятник Румянцеву в виде невысокой черной стелы с надписью: «Румянцева победам». В настоящее время памятник находится в Румянцевском сквере на Университетской набережной.

Петр Александрович Румянцев был одним из выдающихся русских полководцев. Его успехи в войнах с Пруссией и Турцией положили начало славы русского оружия в Европе. Он дал начало будущим успехам и .

В августе 1756 года в Европе началась семилетняя война. На одной стороне выступали участники Уайтхолльского договора Англии и Пруссии, с другой стороны участники Тройственного союза Россия, Австрия и Франция. 19 августа 1757 года произошло первое сражение русской армией с прусскими войсками.

Потери русских были огромные, началась суета и неразбериха. Исход сражения решил Румянцев, который без приказа главнокомандующего под артиллерийским огнем перестроил пехоту и через лес вывел её в тыл противника. Прусская армия не ожидала такого поворота событий, и была сметена русскими солдатами.

Петру Александровичу доверили командовать кавалерийским корпусом. В обстановке войны, ему пришлось изучать новые для себя науки, наводить порядок и дисциплину, решать хозяйственные задачи. Он отлично справился со всеми трудностями, и ему присвоили звание генерал - лейтенанта.

В семилетней войне проявил себя с наилучшей стороны. Кавалерийский отряд под его руководством бесстрашно шел в атаку и беспощадно колол врага. За успехи на фронте, он был награжден орденом Святого , и получил денежный подарок от австрийской эрцгерцогини Марии Терезин. А за взятие крепости Кольберг в декабре 1761 года, был достоин звания генерал-аншефы.

После войны, по приказу Екатерины II вплотную занялся делами армии. Он сформировал новые принципы ведения боевых действий. Сделал армию более мобильной и гибкой. 25 сентября 1768 года началась война с Османской Империей. Через год после её начала Румянцев принимает командование первой армией, которой предстоит вести боевые действия в Молдавии и Валахии.

Первую победу в этой компании воевода одержал над врагом в июне 1770 года над, двукратно превосходящим в численности, соединённой армии турок и крымских татар. Чуть позже между реками Ларго и Бибикул русские войска обнаружили неприятеля, и разбили его. Турки бежали, оставив на поле боя 33 пушки. 21 июля произошло Кагульское сражение. Русская армия разгромила отборные отряды турок, которые превосходили их в численности.

Кагульское сражение сильно изменило ход войны. Русские практические без единого выстрела занимали турецкие крепости.

Знатно наградила победителя. Петр Александрович Румянцев теперь стал почетно именоваться Задунайским. Военачальник получил крест и звезду ордена Святого Андрея Первозванного, деревню в Белоруссии, и денежную награду. Он прожил еще 20 лет, но после войны с турками, в военных компаниях больше не участвовал.

Русский полководец. Генерал-фельдмаршал.

Пётр Александрович Румянцев родился в Москве. Получил хорошее домашнее образование и первый военный опыт под руководством отца, генерала А.И. Румянцева — сподвижника и активного участника Северной войны против Швеции. По традиции того времени сын именитого отца в шесть лет был записан в гвардию и в 1740 году произведён в офицеры.

Во время Русско-шведской войны 1741-1743 годов находился в рядах русской действующей армии при своём отце. Положение родителя обеспечило Петру достойную карьеру. В 18 лет Пётр Румянцев в чине полковника был назначен командиром Воронежского пехотного полка, и вскоре его полк оказался среди лучших.

В 1748 году участвовал в походе русских войск на Рейн, однако участвовать на стороне Австрии в боевых действиях против французской армии им не пришлось. Этот поход во многом содействовал окончанию войны за Австрийское наследство 1740-1748 годов.

Семилетняя война 1756-1763 годов, в которой участвовало пол-Европы, стала для Румянцева настоящей боевой школой. Он быстро выдвинулся на командные должности в действующей армии, сперва успешно командуя пехотной бригадой, а затем дивизией.

19 августа 1757 года на территории Восточной Пруссии вблизи современного российского города Черняховска русская 55-тысячная армия генерал-фельдмаршала С.Ф. Апраксина при 79 орудиях перешла прусскую границу и двинулась к городу Кенигсбергу. Однако путь к нему был перекрыт войсками фельдмаршала Левальда (24 тысячи человек при 64 орудиях). Русский главнокомандующий решил обойти позицию неприятеля и, переправившись через реку Прегель, расположился на отдых.

Узнав об этом от своей разведки, фельдмаршал Левальд тоже перешёл на противоположный берег реки и неожиданно атаковал русские войска, которые выстраивались для продолжения походного марша к Алленбургу. Главный удар пришёлся на 2-ю дивизию генерала Лопухина, которая только что начала движение в походном строю. В первые минуты нападения пруссаков Нарвский и 2-й гренадерский полки потеряли до половины своего состава. Русская пехота развернулась в боевой порядок и отразила в центре все атаки неприятеля, но правый фланг лопухинской дивизии остался открытым.

В такой критической ситуации командир пехотной бригады 1-й дивизии генерал Румянцев проявил инициативу и повёл бригаду в бой. Румянцевские полки, сумев быстро продраться через заболоченный лес, неожиданно нанесли удар во фланг атакующей прусской пехоте. Этот удар, поддержанный всей русской армией, и склонил чашу весов в её пользу. Войска фельдмаршала Левальда, потеряв около 5 тысяч человек и 29 орудий, в беспорядке отошли к Велау, своей тыловой базе. Русские, потерявшие 5,4 тысячи человек по вине главнокомандующего, преследовали их вяло.

После одержанной победы Апраксин неожиданно для всех отвёл русскую армию из Восточной Пруссии, за что был снят с должности и обвинён в государственной измене.

1 августа 1759 года у деревни Кунерсдорф восточнее города Франкфурта-на-Одере состоялось второе большое сражение Семилетней войны. Тогда на поле битвы сошлись королевская армия Пруссии под командованием Фридриха II и русская армия под командованием генерал-аншефа П.С. Салтыкова с союзным австрийским корпусом.

В этом сражении Румянцев командовал войсками, оборонявшими высоты Гросс-Шпицберг; ружейными залпами в упор, артиллерийским огнём и ударами они отбили все атаки прусской пехоты и кавалерии. Попытки Фридриха II овладеть Гросс-Шпицбергом в конечном итоге обернулись полным разгромом прусской армии.

После этой победы генерал-поручик П.А. Румянцев получил под своё командование отдельный корпус, с которым в 1761 году осадил мощную прусскую крепость Кольберг (ныне польский город Колобжег) на берегу Балтийского моря. В ходе Семилетней войны русские войска дважды неудачно осаждали эту приморскую крепость. В третий раз Кольберг был с суши блокирован 22-тысячным (при 70 орудиях) румянцевским корпусом с суши, а с моря — балтийской эскадрой вице-адмирала А.И. Полянского. В морской блокаде участвовал и отряд союзного шведского флота.

Гарнизон Кольбергской крепости насчитывал 4 тысячи человек при 140 орудиях. Подступы к крепости прикрывал хорошо укреплённый полевой лагерь, расположенный на выгодной для обороны возвышенности между рекой и болотом. Оборону в лагере держал 12-тысячный корпус принца Вюртембергского. Пути сообщения Кольберга с прусской столицей Берлином прикрывались королевскими войсками (отдельными отрядами) численностью в 15-20 тысяч человек.

П.А. Румянцев, прежде чем осадить неприятельскую крепость, обучил свои войска атаковать колоннами, а лёгкую пехоту (будущих стрелков-егерей) — действовать в рассыпном строю на сильно пересечённой местности, и только после этого направился к Кольбергской крепости.

При поддержке корабельной артиллерии и десанта моряков корпус Румянцева овладел передовыми полевыми укреплениями пруссаков и в начале сентября вплотную подошёл к лагерю принца Вюртембергского. Тот, не выдержав обстрелов русской артиллерии и видя готовность противника идти на штурм его лагеря, в ночь на 4 ноября скрытно отвёл свои войска от крепости.

Русские заняли вражеские лагерные укрепления и осадили крепость со всех сторон, начав её бомбардировать с суши и с моря. Принц Вюртембергский вместе с другими королевскими военачальниками не раз пытался помочь осаждённым, но успеха не добился. Казачьи разъезды вовремя сообщали Румянцеву о приближении пруссаков, и их всегда встречали во всеоружии. 5 декабря кольбергский гарнизон, не выдержав осады, капитулировал перед русскими. Для Пруссии сдача этой крепости стала огромной потерей.

В ходе Семилетней войны генерал Румянцев выдвинулся в число лучших полководцев императрицы Екатерины II.

В 1764-1796 годах П.А. Румянцев был президентом Малороссийской коллегии, не оставив при этом службы в армии. Одновременно он являлся и генерал-губернатором Малороссии, которому подчинялись расквартированные там войска.

С именем Румянцева связано законное установление крепостного права на Украине в 1783 году. До этого украинские крестьяне были формально лично свободными людьми. Сам граф Румянцев относился к числу крупнейших помещиков-крепостников Российской империи. Императрица Екатерина II одаривала своих фаворитов, приближённых ей лиц и военачальников-победителей многими тысячами душ крепостных, поместьями, деревнями.

Как глава Малороссии Румянцев много сделал для подготовки вверенных ему войск к войне с Турцией. Императрица Екатерина II решила отвоевать у Оттоманской Порты Северное Причерноморье, чтобы обеспечить России выход в Чёрное море и одновременно покончить с набегами крымчаков, на протяжении нескольких веков тревоживших приграничные территории Российского государства.

В начале первой Русско-турецкой войны 1768-1774 годов малороссийский генерал-губернатор стал командующим 2-й русской действующей армии. В 1769 году он возглавил экспедиционные войска, направленные для взятия турецкой крепости Азов. В августе того же года был назначен командующим 1-й русской армии. Во главе её добился своих главных побед — в сражениях при Рябой Могиле, Ларге и Кагуле. Во всех трех сражениях Румянцев, избрав наступательную тактику, продемонстрировал умение маневрировать войсками и добиваться полной победы над превосходящими силами противника.

Рябой Могилой называется курган на правом берегу реки Прут близ устья реки Калмацуй (Лимацуй). Неподалёку от этого кургана 17 июня 1770 года русская армия нанесла полное поражение турецким войскам и конной армии крымского хана. 1-я армия генерал-аншефа П.А. Румянцева насчитывала около 39 тысяч человек при 115 орудиях. 11-го числа она сосредоточилась на восточном берегу Прута перед полевыми укреплёнными позициями неприятеля. Против русских стояли 22 тысячи турок и 50 тысяч конных крымских татар при 44 орудиях. Командовал этими силами крымский хан Каплан-Гирей.

Несмотря на численное превосходство неприятеля, Румянцев решил внезапной атакой овладеть его укреплениями. Для этого он разделил свою армию на четыре отряда. Главные силы, которыми командовал сам Румянцев, и отряд генерала Ф.В. Боура предназначались для атаки с фронта. Двум другим отрядам — генерала Г.А. Потёмкина и князя Н.В. Репнина (вместе с конницей генерала И.П. Салтыкова) предстояло нанести удар во фланг и тыл.

Русские пошли в наступление на рассвете. Главные силы своей фронтальной атакой отвлекли внимание хана Каплан-Гирея от своих флангов. Отряды Потёмкина (переправившиеся через Прут южнее неприятельского лагеря) и Репнина сразу же создали угрозу окружения для султанского войска, и то обратилось в бегство. Русская конница преследовала бежавших на протяжении 20 километров.

После победы у Рябой Могилы румянцевская армия двинулась на юг. Второе сражение состоялось 7 июля на берегах реки Ларга, впадавшей в Прут. Здесь генерал-аншефу Румянцеву вновь противостоял хан Каплан-Гирей, правитель Крымского ханства. На сей раз он имел под своими знамёнами 65 тысяч крымской конницы, 15 тысяч турецкой пехоты при 33 орудиях.

Противник укрепился в лагере вблизи устья Ларги на её противоположном берегу, ожидая подхода русской армии. План Румянцева был таков. Дивизии генерал-поручика П.Г. Племянникова (около 6 тысяч человек при 25 орудиях) предстояло сковать противника атакой с фронта. Главные же армейские силы должны были нанести мощный удар по правому неприятельскому флангу.

Ночью русские войска, оставив в походном лагере разложенные костры, переправились через Ларгу и построились перед ней в дивизионные каре с артиллерией и кавалерией между ними. Каждое из трех дивизионных каре в сражении действовало самостоятельно. На всякий случай был создан сильный резерв. Сражение началось в 4 часа утра. Под прикрытием огня 7 батарей главные силы румянцевской армии начали обходной манёвр.

Хан Каплан-Гирей напрасно посылал против наступавших каре свою огромную конницу. Она наносила удары то во фланг, то в тыл русским каре, но каждый раз отходила с большими для крымчаков потерями. Особенно трудно пришлось дивизии генерала Репнина, наступавшей на левом фланге главных сил. Она порой оказывалась в полном окружении вражеской лёгкой конницы.

В конце концов обстрелянная продольным огнём выдвинутой вперёд батареи майора Внукова и атакованная кавалерией генерал-поручика Салтыкова и пехотной бригадой генерал-майора А.В. Римского-Корсакова крымская конница отхлынула к своему укреплённому лагерю. В это время на штурм его решительно пошли батальоны Племянникова и в ходе первой же штыковой атаки ворвались в лагерь. Турецкая пехота, не принимая рукопашного боя, первой обратилась в бегство. За ней бежала и крымская конница.

К 12 часам дня сражение на берегах реки Ларга завершилось полной победой русского оружия. Только поспешное отступление позволило туркам и крымской коннице избежать больших потерь. Их потери составили свыше тысячи человек убитыми и до 2 тысяч пленными. Трофеями победителей стала вся артиллерия противника, 8 знамён и огромный обоз. Потери русских войск составили всего 90 человек, настолько ощутимым оказалось их превосходство в умении профессионально сражаться над турецкой пехотой и крымской конницей.

Войска крымского хана Каплан-Гирея, разгромленные в сражениях при Рябой Могиле и на реке Ларге, оказались лишь авангардом турецкой армии под командованием великого визиря Халиль-паши. Она ещё только переправлялась через полноводный Дунай и сосредоточивалась в южной части Бессарабии.

Турки поджидали подхода противника в хорошо укреплённом полевом лагере восточнее деревни Вулканешти (ныне Республика Молдова). Армия Халиль-паши насчитывала до 50 тысяч пехоты, преимущественно янычарской, 100 тысяч конницы и 130-180 орудий. Почти 80-тысячная конница крымского хана держалась невдалеке от турецкого лагеря около озера Ялпуг, готовая ударить армии Румянцева в тыл и овладеть его обозами.

Русский командующий знал о численном превосходстве армии Халиль-паши, однако решил первым атаковать его укреплённый полевой лагерь. Прикрывшись 11-тысячным отрядом с тыла от крымской конницы, Румянцев повёл в наступление главные силы своей армии: 21 тысячу пехотинцев, 6 тысяч кавалерии и 118 орудий.

В ночь на 21 июля русские войска пятью колоннами выступили из походного лагеря у селения Гречаны (Гризешти). Перейдя через Траянов вал, они вновь построились в дивизионные каре. Кавалерия расположилась между ними и позади каре. Две трети сил отряжались для удара по левому флангу противника. Тяжёлая кавалерия и артиллерийская бригада генерала П.И. Мелиссино составили армейский резерв.

С 6 до 8 часов утра русские войска выдвигались на исходные позиции для штурма лагеря великого визиря. За это время многотысячная турецкая конница неоднократно обрушивалась на медленно двигавшиеся по степи каре. Приблизившись к укреплениям противника, русские пошли на приступ. Во время атаки каре генерал-поручика Племянникова 10-тысячный отряд янычар успешно контратаковал и сумел ворваться в каре и расстроить его ряды. Тогда Румянцев ввёл в действие артиллерию Мелиссино, а из резерва дивизии генерала Олица — 1-й гренадерский полк, который с ходу пошёл в штыковую атаку на янычарскую пехоту. На помощь была брошена и резервная кавалерия.

Каре Племянникова, оправившись после удара янычар, снова двинулось вперёд. Янычарам пришлось отступить за укрепления лагеря. Вскоре начался общий штурм турецкого лагеря. Янычары были выбиты из своих окопов. Около 10 часов утра турецкая армия, не выдержав натиска русских и ярости рукопашных схваток, в панике бежала. Великий визирь Халиль-паша потерял возможность управлять своими войсками и тоже поспешил к спасительным берегам Дуная, где стояла мощная турецкая крепость Измаил. Крымский хан со своей конницей так и не решился ввязаться в сражение и отошёл подальше от Кагула к Аккерману (ныне Белгород-Днестровский).

Румянцев отправил часть своих войск преследовать турок. Через два дня, 23 июля, русские настигли их на переправах через Дунай у Картала и нанесли им ещё одно поражение. Верховный визирь вновь оказался бессильным — его воины отказались ему повиноваться, думая только о том, как бы добраться до правого берега Дуная.

На сей раз неприятельские потери оказались огромными: около 20 тысяч человек убитыми и пленными. На поле битвы турки бросили 130 орудий, прихватив с собой лишь малое число лёгких пушек. Потери победителей составили около 1,5 тысячи человек. Трофеями русских вновь стали обоз султанской армии и её походный лагерь со многими тысячами палаток и шалашей.

Императрица Екатерина II щедро наградила русских военачальников и за Кагульскую победу. Пётр Александрович Румянцев был удостоен ордена Святого Георгия 1-й степени. Он стал вторым человеком в истории России, получившим такую высокую награду. Первым была сама государыня, которая собственной державной рукой возложила на себя орденские знаки 1-й степени.

Продвигаясь вдоль реки Прут, русская армия достигла берегов Дуная и заняла левый берег её нижнего течения. Чтобы заставить Турцию признать себя побеждённой в войне, Румянцев, теперь уже генерал-фельдмаршал, повёл свои войска к крепости Шумлу. Русские, переправившись через Дунай, оказались на болгарской земле.

Это вынудило Оттоманскую империю заключить с Россией Кючук-Кайнарджийский мирный договор, который закреплял за Россией статус черноморской державы. В ознаменование одержанных побед русский полководец в 1775 году, по указу императрицы, стал именоваться Румянцевым-Задунайским.

По окончании войны на Петра Александровича было возложено командование тяжёлой кавалерией русской армии.

В начале новой Русско-турецкой войны (1787-1791) Румянцев-Задунайский был назначен командующим 2-й русской армии. Однако из-за конфликта с фаворитом императрицы Григорием Потёмкиным Румянцев-Задунайский вскоре был отстранён от командования армией и в 1789 году отозван с театра военных действий для исполнения генерал-губернаторских обязанностей в Малороссии.

П.А. Румянцев-Задунайский внёс большой вклад в развитие русского военного искусства. Он прекрасно организовал процесс обучения регулярной армии, применял новые, более прогрессивные формы ведения боя. Являлся приверженцем наступательной стратегии и тактики, которые в дальнейшем усовершенствовал другой великий русский полководец — А.В. Суворов.

Впервые в истории военного искусства Румянцев-Задунайский применил дивизионные каре в сочетании с рассыпным строем стрелков, что означало отход от линейной тактики.

Русский полководец написал несколько военно-теоретических работ. Его «Инструкции», «Обряд службы» и «Мысли» нашли своё отражение в воинских уставах русской армии и повлияли на её организацию во второй половине XVIII столетия.

Алексей Шишов. 100 великих военачальников

7 (18) июля, 245 лет назад, на реке Ларге произошло сражение между русской армией под командованием генерал-аншефа Петра Александровича Румянцева и войсками крымского хана Каплан-Гирея. Несмотря на большой численный перевес, турецко-татарское войско было разгромлено и бежало.

Предыстория

Битва состоялась в ходе Русско-турецкой войны 1768-1774 гг. Поводом к очередному столкновению России и Турции послужили события в Речи Посполитой. Речь Посполитая долго деградировавшая из-за коренных внутренних противоречий стала ареной противоборства внутренних партий и внешних сил. Когда в 1763 году в Польше умер король Август III, начались обычные распри партий. Вмешались другие великие державы. Россия стояла за короля Станислава Понятовского. Против русского влияния выступила Барская конфедерация (военно-политический союз польского дворянства), которую поддерживали Австрия и Франция. Началась война, в которой конфедераты вели борьбу с русскими и польскими правительственными войсками.

Французы активно старались натравить на русских Османскую империю. Под давлением Франции конфедераты согласились уступить Волынь и Подолию Турции в случае благоприятного исхода войны. Стамбул, который хотел сохранить своё влияние в Северном Причерноморье и не допустить дальнейшего укрепления России в регионе, решил вмешаться в войну.

Поводом к войне османы использовали пограничный инцидент в городе Балта, который входил в сферу влияния Османской империи. Османы бросили русского посла Обрескова в Семибашенный замок, что означало объявление войны по османскому обычаю. 29 октября (10 ноября) в Турции началась мобилизация. Порта обвинила Россию в том, что русские нарушали заключённые трактаты, строили крепости вблизи границ Турции, вмешались в дела Речи Посполитой, стремясь ограничить вольности поляков и способствуя избранию на престол «человека из числа офицеров, недостойного быть королём, и из фамилии и предков которого никто не был королём»; наконец, в том, что русские войска разорили Балту. В ответ русская императрица Екатерина II объявила войну Турции манифестом от 18 (29) ноября 1768 года.

Зимой обе державы активно готовились к боевым действиям. Кампания 1769 года в целом завершилась в пользу России. Русские войска заняли Хотин, Яссы. Турецкие войска отступили за Дунай. Однако главная русская армия под началом князя А. М. Голицына действовала нерешительно. Императрица, недовольная оборонительным характером действий Голицына, произвела его в генерал-фельдмаршалы и отозвала из армии. На его место она назначила Румянцева. Генерал до этого командовал 2-й армией, которая защищала южные границы России от вторжений крымских татар. В ноябре русские войска заняли Бухарест и выдвинули передовые отряды до левого берега Дуная.

Румянцев, несмотря на свои сравнительно слабые силы и недостаток продовольствия, решил действовать наступательно. По составленному Румянцевым плану военных действий на кампанию 1770 года главная армия должна была окончательно очистить от турок Валахию и Молдавию и помешать переправе главной османской армии через Дунай, а 2-я, действуя в связи с ней, - овладеть Бендерами и охранять южные границы России. Одновременно Первая Архипелагская экспедиция Балтийского флота под началом Алексея Орлова и Григория Спиридова должна была поддержать восстание греков против османского ига на Пелопоннесе (Морее), нарушить коммуникации османов в Средиземном море и при успехе блокировать Дарданеллы. Восстание не привело к успеху, но русская эскадра уничтожила турецкий флот в Чесменской бухте ( ) и отвлекла значительные силы османов на себя, что способствовало действиям русской армии на Дунае.

Румянцев

Петр Александрович Румянцев вошёл в как один из лучших русских полководцев. Румянцев сформулировал принципы наступательной стратегии и тактики и вместе с Суворовым по праву стал основоположником русской военной доктрины. Румянцев был сторонником самой решительной наступательной тактики и стремился полностью использовать холодное пехоты. Русская штыковая атака не раз решала исход сражений в пользу нашей армии. Румянцев предпочитал бить массы противника в поле, не теряя время на осады крепостей, считая, что после поражения полевых войск, твердыни и так падут.

Петр Александрович Румянцев считался среди современников человеком-загадкой. Во многом это было связано с его происхождением. Официально он был сыном выдающегося дипломата и сподвижника царя Петра Александра Ивановича Румянцева и Марии Андреевны Матвеевой. По другой версии, Мария Матвеева была любовницей царя Петра, и он был внебрачным сыном русского императора.

При императрице Анне Иоанновне Румянцевы попали в опалу и несколько лет провели в ссылке на территории Саровского уезда. В возрасте 10 лет Петра Александровича записали рядовым в лейб-гвардии Преображенский полк. В 1739 г. его зачислили на дипломатическую службу и отправили в составе посольства в Берлин. Однако дипломатическая карьера у Петра не сложилась. Он вёл разгульный образ жизни, поэтому уже в 1740 году за «мотовство, леность и забиячество» был отозван и зачислен в Сухопутный шляхетский корпус.

Не задержался Румянцев и в этом учебном заведении. Кадет-хулиган покинул корпус и был направлен в действующую армию в чине подпоручика. В ходе русско-шведской войны 1741-1743 гг. молодой офицер приобрел свой первый боевой опыт, сражаясь под Вильманстрандом и Гельсингфорсом. На поле боя молодой Румянцев отличался большой храбростью и заботой о своих подчиненных. При этом Румянцев продолжал свои проделки. Его отец писал: «мне пришло до того: или уши свои зашить и худых дел ваших не слышать, или отречься от вас…». В 1743 году в чине капитана был послан в Петербург с известием о заключении Абоского мирного договора. Императрица Елизавета Петровна при получении этого донесения произвела молодого человека сразу в полковники и назначила командиром Воронежского пехотного полка.

Елизавета Петровна благоволила семье Румянцев, что способствовало карьере молодого офицера. В 1748 г. полковник Петр Александрович принял участие в походе русского экспедиционного корпуса на Рейн, а спустя год потерял отца. Смерть отца сильно повлияла на Петра Александровича, он образумился.

К началу Семилетней войны Румянцев имел уже чин генерал-майора, командовал пехотной бригадой. Он отличился сражении при Гросс-Егерсдорфе 19 (30) августа 1757 г. Его бригада стояла в резерве за Норкиттенским лесом, который считался непроходимым. Румянцев выяснил, что лес, хотя и заболочен, но проходим. В самый разгар битвы, когда казалось, что русская армия потерпит поражение, Румянцев, по своей собственной инициативе, провел полки бригады через лес и нанес удар по открытому флангу противника. Участвовавший в этом сражении А. Т. Болотов писал об этом: «Сии свежие полки не стали долго медлить, но давши залп, с криком «ура» бросились прямо на штыки против неприятелей, и сие решило нашу судьбу и произвело желаемую перемену». Прусская армия потерпела поражение. Однако командующий С. Ф. Апраксин даже не упомянул Румянцева в реляции к императрице, так как завидовал его таланту и считал выскочкой.

В 1758 году Румянцев получил звание генерал-поручика и возглавил дивизию. Войска Салтыкова и Румянцева заняли Кёнигсберг, а вслед затем и всю Восточную Пруссию. 12 августа 1758 года дивизия Румянцева сыграла решающую роль в сражении у селения Кунерсдорф в Силезии. Кунерсдорфское сражение выдвинуло Румянцева в число лучших командиров русской армии, за него он был награждён орденом Святого Александра Невского. В кампании 1761 г. корпус под началом Румянцева отличился взятием мощной крепости Кольберг. В ходе осады Кольберга впервые в истории русского военного искусства были использованы элементы тактической системы колонна - рассыпной строй.

Когда Елизавета умерла, Пётр III заключил мир с Пруссией, лишив Россию плодов уже одержанной победы, но отметил Румянцева орденами св. Анны и Андрея Первозванного и присвоил ему чин генерал-аншефа. Видимо, император Пётр хотел, чтобы Румянцев возглавил армию в готовящемся Датском походе. После дворцового переворота, когда вступила на престол императрица Екатерина II, Румянцев, думая, что его карьера закончена, подал прошение об отставке. Но новая императрица не стала обижать заслуженного полководца. Екатерина удержала его на службе, и в 1764 году назначила генерал-губернатором Малороссии.

В 1768 году, когда началась война с Османской империей, Румянцев был назначен командующим 2-й армией, которая должна была защищать русские границы от набегов крымских татар. После того как князь Александр Голицын в 1769 году не оправдал возложенное доверие, Румянцев возглавил главную армию.

Румянцев сочетал в себе необыкновенную быстроту ума с разумностью, храбрость с хладнокровием. Все его действия отличались спокойствием духа. Румянцев никогда не сомневался. Он всегда старался быть между солдатами, вникая в их нужды, и одновременно много работал с бумагами. Румянцев обращал особое внимание на поддержание дисциплины в войсках. Пётр Александрович говорил: «потворством можно испортить лучшую армию». При этом строгость у него была всегда неразлучна со справедливостью. Поэтому Румянцев пользовался всеобщей любовью среди офицеров и солдат.

Портрет П. А. Румянцева-Задунайского работы неизвестного художника конца XVIII века

Русская армия. Кампания 1770 года

Русская армия в этот период делилась на дивизии и корпуса, которые не имели определённого состава. Дивизии и корпуса состояли из бригад, усиленных полковой и полевой артиллерией, кавалерией. Пехотная бригада состояла из двух полков или нескольких гренадерских батальонов. Пехотные полки состояли из 2 батальонов; гренадерские батальоны состояли и 4 гренадерских рот, а мушкетерские батальоны из 1 гренадерской и 3 мушкетерских рот. По штату в батальоне было 650-700 бойцов, но в реальности из различных потерь (в бою, по болезни и т. д), численность батальонов была намного ниже. Так, в сражении при Кагуле в батальонах было всего от 350 до 500 бойцов. Иногда дивизиям придавались егерские батальоны.

В бою пехота строилась в четыре шеренги, при стрельбе две первые становились на колени. Колонны использовались только при походном движении войск. Мушкетеры были вооружены ружьями со штыками и шпагами, а гренадеры, кроме этого, имели в особых сумках по две гранаты. Егеря имели ружья укороченной конструкции с длинными плоскими штыками. Иногда часть пехоты вооружали пиками, для этого в каждом полку необходимо было иметь по 216 пик. Кроме того, для отражения конных атак, в каждом полку возили 3500 рогаточных копий (рогаток), из них, с помощью петель и смычек, строили сплошные рогатки. Румянцев, из-за того что рогатки себя уже изжили, отменил их, считая, что русская пехота должна наступать, подавляя противника огнем и штыковыми атаками, а не пассивно обороняться. Однако полностью рогатки изжили только в следующую войну с Турцией.

Кавалерия делилась на бригады, которые состояли из 2 полков. Кирасирские и карабинерские полки состояли из 8 рот, или 4 эскадронов. Также имели 1 запасной эскадрон. Гусарские полки состояли из 16 рот или 8 эскадронов с 2 запасными эскадронами. Число боеспособных людей в эскадронах не превышало 60-80.

Кавалерия в бою строилась в три шеренги, когда спешивалась - в две. Кирасиры были вооружены палашами, двумя пистолетами и носили железные кирасы, карабинеры имели карабин со штыком, пару пистолетов, палаш, гусары - карабин, пистолеты и саблю. Артиллерия делилась на полевую и полковую. Полевая артиллерия состояла из рот, по 10-12 орудий в каждой. Полковую артиллерию придавали пехотным полкам. В каждом полку было по четыре 3-фунтовых орудия.

Во время сражения с турками войска строились в каре с орудиями. Полковые орудия располагались по флангам батальонов, полевые - на углах и посередине длинных фасов каре. Часть пехоты располагалась внутри каре, как резерв или располагалась отдельным небольшим каре. Стрельбу вели шеренгами и взводами (плутонгами). Кавалерия располагалась в интервалах между каре.

Цель кампании на 1770 год заключалась в том, чтобы завершить покорение территории, которая находилась по левую (восточную) сторону Дуная. Для этого необходимо было взять Бендеры. Эту задачу поручили 2-й русской армии. 1-я армия должна была прикрыть дунайское направление, парировав удар армии визиря. Общая численность 1-й русской армии доходила до 50 тыс. штыков и сабель. Во 2-й армии было до 30 тыс. регулярных и около 17 тыс. нерегулярных войск.

Противник имел большие массы войск. Около 80 тыс. татарской конницы собралось у Кишинёва. Главная османская армия, которую планировали увеличить до 150 тыс. человек, собиралась на Нижнем Дунае, у Исакчи. Османский султан, недовольный неудачами войск, назначил на место визиря Халил-пашу, а на место крымского хана Девлет-Гирея Каплан-Гирея.

В конце апреля 1770 года, оставив в Речи Посполитой для прикрытия тыла армии корпус под командой генерал-поручика Христофора фон Эссена (около 10 тыс. солдат), главная армия покинула зимние квартиры и двинулась к Хотину. 15 мая войска Румянцева переправились через Днестр. Часть войск (6 пехотных и 4 кавалерийских полка) были оставлены в крепости и для охраны переправ через Днестр. Плохая погода, дожди, испортившие дороги, вынудили русские войска простоять у Хотина 10 дней. Войска выступили только 25 мая. 9 июня Румянцев встал лагерем на левом берегу Прута у с. Цицора (30 вёрст от Ясс).

Тем временем турецкое командование пыталось построить переправу на Дунае, но из-за большого разлива реки, это сделать не удалось. Визирь ограничился тем, что переправил 10-тыс. корпус на лодках, который направили к Кишинёву на помощь хану. Получив подкрепление, татарский хан Каплан-Гирей попытался форсировать Прут, но был удержан корпусом Штофельна.

Корпус Штофельна всю зиму вёл упорную борьбу с противником в Валахии. Эпидемия чумы сильно проредила ряды соединения. В апреле 1770 г. Румянцев приказал оставить Бухарест и всему корпусу Штофельна идти на соединение с главными силами. 11 июня новый командир молдавского корпуса Репнин, который сменил умершего от чумы Штофельна, переправился на левый берег Прута для соединения с авангардом главной армии Румянцева. В корпусе Репина осталось всего около 5 тыс. человек.

В это время главные силы Румянцева состояли из двух передовых (авангардных) корпусов генералов Баура и Репнина, трёх дивизий Олица, Брюсса и Племянникова. Численность русской армии составляла около 30-31 тыс. бойцов и 5 тыс. нестроевых, а им противостояли около 70 тыс. татар и 80 тыс. османов.

Победы при Рябой могиле и Ларге

15 (26) июня авангард Баура опрокинул передовые части армии Каплан-Гирея и заставил их отступить к главным силам за ручьем Калма, у Рябой Могилы. Надо сказать, что успехам Румянцева во многом содействовала деятельность генерала-квартирмейстера Фридриха Вильгельма Баура (Бауэр). Этот генерал был главным помощником, правой рукой Румянцева. Баур имел хорошее военное образование, умел строить мосты, различные сооружения, вести осады. Хорошо разбирался в топографии (составил образцовую карту Молдавии).

Румянцев хотел атаковать армию крымского хана утром 17 (28) июня. По его плану русская армия была разделена на несколько отдельных отрядов, атаковавших войска Каплан-Гирея одновременно с нескольких сторон. Однако испугавшись окружения, татарский хан не решился принять бой, хоть и имел превосходство в силах. Татарская армия отступила к реке Ларга, потеряв при этом 400 человек. Русская армия потеряла лишь 46 солдат.

Фактически это была небольшая стычка, но она прославилась из-за применённых Румянцевым тактических новинок. Генерал Румянцев впервые в ходе степных походов русской армии применил дивизионное каре, не испугавшись разделить войска. До этого русская армия в борьбе с противником, имеющим большую массу конницы (татары и османы), использовало единое армейское каре. Кроме того, Пётр Александрович прекратил использование заградительных рогаток, чтобы повысить мобильность войск и увеличить силу залпа (ранее часть солдат использовалась для переноса рогаток и не вела огонь). Теперь для прикрытия пехоты от наскоков вражеской конницы активно использовали артиллерию, пехотинцы встречали противника залпами ружей и ощетинивались стеной штыков. Эти нововведения повысили маневренность войск, сделали действия русской армии более быстрыми, решительными и атакующими.

Татары соединились с турецким отрядом под командованием сераскира Молдавии Абды-паши, и численность неприятельского войска возросла до 80 тыс. человек. Турецко-татарская армия располагалась в четырех укреплённых лагерях на высотах за речкой Ларгой.

Генерал Пётр Румянцев, соединившись с отрядом Потёмкина и оставив часть сил в Фальче, для прикрытия находившихся там переправ и складов с припасами, выступил к Ларге. Русская армия расположилась 4 (15) июля не доходя до реки, в 5 верстах от вражеского лагеря. Несколько дней прошли в стычках. Татарская конница постоянно тревожила передовые русские части. Однако каждый раз противника отбрасывали.

Пётр Румянцев, несмотря на большое превосходство противника (русские имели преимущество только в артиллерии - 115 орудий против 33), решил атаковать первым. Русский полководец хотел предотвратить соединение татарской конницы с армией османского визиря, который всё ещё находился за Дунаем. Главный удар генерал Румянцев решил нанести по правому флангу ханской армии, желая оттеснить татарскую конницу к реке Прут. Решить эту задачу должны были два авангардных корпуса Баура и Репнина, и все остальные войска армии, кроме дивизии Племянникова. Дивизия Племянникова получила задачу атаковать вражеский лагерь на левом фланге, отвлекая татар от места главного удара.

Чтобы поразить воображения врага неожиданностью нападения, Румянцев решил нанести удар в ночь с 6 на 7 (18) июля 1770 г. В вагенбург (передвижное полевое укрепление из повозок) отправили все повозки. Пётр Александрович, считая штык лучшей защитой русской пехоты, решил атаковать татарскую конницу без рогаток. А чтобы ещё больше ввести врага в заблуждение, приказал, с наступлением ночи, развести и поддерживать большие костры. Татары и турки должны были считать, что русские по-прежнему в своем лагере.

Корпус Баура был переведён с правого крыла на левое. Генерал-квартирмейстер получил указание устроить 4 моста через Ларгу, выше татарского лагеря, перейти на другой берег и занять высоты, чтобы прикрыть переправу основных сил армии. Войска Баура выполнили поставленную задачу: переправились через реку и построились в каре. Однако войска Баура столкнулись и опрокинули передовую цепь вражеских стрелков, которые своим бегством встревожили всю турецко-татарскую армию.

Тем временем корпус Репнина построила в два каре, и встал в линию с войсками Баура. Три русских каре пошли в атаку на правое крыло врага. За ними в резерве двигались остальные войска Румянцева, которые составили одно большое каре. Кавалерия двигалась позади главных сил, казаки и арнауты (вспомогательные войска, составленные из выходцев с Балкан) были направлены в обход, в тыл врага.

Турки открыли сильный огонь из орудий по наступающим русским войскам. Но стреляли второпях, да и навыки турецких артиллеристов были на низком уровне, поэтому вреда от этой пальбы было мало. Поэтому войска Баура и Репнина захватили два лагеря и бросились на третий. Татарская кавалерия попыталась контратаковать, бросившись в обход левого фаса большого каре, но была отражена картечным огнем русской артиллерии. В это время на левом фланге турецко-татарской армии атаковала дивизия Племянникова. Турки и татары побежали. Много врагов настигли и перебили, другие утонули в Пруте. Но большинство успешно сбежало. Русская армия не имела достаточно легкой кавалерии, чтобы перехватить легкую конницу татарского хана.

Сражение завершилось полной победой русской армии. Сколько человек потеряла ханская армия неизвестно (по некоторым данным более 1 тыс. человек). С нашей стороны, по донесению Румянцева, убито и ранено всего 91 человек. Русскими трофеями стали 33 пушки, несколько знамен и богатый обоз.

Тем временем граф Панин со 2-й армией 7 июня переправился через Буг, 2 июля через Днестр. 15 (26) июля армия Панина обложила Бендеры. Панин решил взять Бендеры не штурмом, а путем осады, которая затянулась до сентября, когда русские войска взяли крепость штурмом.

Продолжение следует…

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Изучая жизнь и наследие одного из величайших полководцев России, мы охаем: каким же бедовым юнцом он был! Второго такого примера не найти…

Сегодня мало кто помнит фельдмаршала Румянцева в лицо. С портрета на нас смотрит сановитый чиновник давних времён – и школьники вряд ли безошибочно узнают в этом увальне с горящими глазами кагульского героя. Да и Кагул нынче не на слуху, хотя из школьных учебников эту блистательную победу не вычеркнешь.

Именем Румянцева не называют города. Вы не поверите, но до сих пор не вышло ни одной почтовой марки или памятной монеты с изображением великого полководца! Ни одной! Неужели потомки недооценивают Румянцева? Разумеется, великого полководца не забыли в армии. Румянцевские традиции не стёрлись: русские и сегодня умеют драться бесстрашно и стойко. Но многие начинания и даже афоризмы Румянцева мы приписываем его великому ученику – Александру Васильевичу Суворову. При жизни баловнем судьбы считался Румянцев: чины и титулы пришли к нему в молодые годы, а Суворов своей очереди дожидался мучительно долго. Но в контексте истории граф Рымникский оказался удачливее графа Задунайского. Уж его-то, слава Богу, мы ещё узнаём в лицо!

Нечасто услышишь фамилию Румянцева и в «рейтингах» выдающихся русских политиков. У нас почему-то в моде «серебряный век» русского капитала, который оказался агонией империи. А времена успешной экспансии, времена побед мы подзабыли. Есть что-то болезненное в постоянном выпячивании таких «выдающихся» полководцев, как Деникин или Фрунзе, таких управленцев, как Витте или Столыпин. Спору нет, яркие личности, но что мы получим, зацикливаясь на катастрофических временах?

А начинал полководец с шумных гулянок.

В биографии Румянцева историк Бантыш-Каменский не мог не написать о молодеческих проделках будущего полководца: «Он удальством превосходил товарищей, пламенно любил прекрасный пол и был любим женщинами, не знал препятствий и часто, окруженный солдатами, в виду их торжествовал над непреклонными, обучал батальон, в костюме нашего прародителя, перед домом одного ревнивого мужа; заплатил другому двойной штраф за причиненное оскорбление и в тот же день воспользовался правом своим, сказав, что он не может жаловаться, ибо получил уже вперед удовлетворение! Проказы Румянцева, доведенные до Высочайшего сведения, заставили Императрицу Елисавету Петровну, во уважение заслуг графа Александра Ивановича, отправить к нему виновного с тем, чтобы он, как отец, наказал его». Каков!

Да уж, молодость фельдмаршала выдалась бурной, с эксцентрическими оттенками. Он заслуженно слыл и острословом, и повесой, и гулякой, и греховодником. Вечно под хмельком, каждый вечер высматривал для краткого знакомства очередную красавицу…

Отец не мог справиться с буйным сыном. Его пытались учить в Европе, а потом – в Петербургском Кадетском корпусе. Но всюду юный Румянцев своим поведением доводил педагогов до белого каления. О «подвигах» озорника судачил весь Петербург, сама императрица пыталась его перевоспитать. А отец всерьёз грозился родительским проклятием, а однажды – как гласит вполне правдоподобная легенда – взял, да и выпорол своенравного отпрыска. Но Пётр Александрович не мог преодолеть собственный легкомысленный нрав. При этом его военная карьера развивалась вполне споро: на первых порах – благодаря заслугам отца…

И вот в 1756 году началась Семилетняя война, главным героем которой стал именно П.А.Румянцев, начавший кампанию 1756-го в чине генерал-майора, весьма высоком для его молодых лет. Когда пришлось помериться силами с Фридрихом Великим – Румянцев переменился.

С бригадой кавалеристов генерал занимает Тильзит. Наконец, 19 августа 1757 года пробил час сражения в Восточной Пруссии при Гросс-Егерсдорфе. Биться с сильнейшей в мире прусской армией было непросто. Русские войска под предводительством генерал-фельдмаршала Степана Апраксина превосходили противника числом: 55 тысяч против 28. На левом берегу реки Прегель прусский фельдмаршал Левальд атаковал русские войска, которые, казалось, увязли в болоте. Но атаки прусских кирасир армия выдержала стойко. Бригада Румянцева, состоявшая из сводного Гренадерского, Троицкого, Воронежского и Новгородского полков, вступила в дело чуть позже – с инициативной, неожиданной контратакой. «Сии свежие полки не стали долго медлить, но давши залп, с криком «Ура!» бросились прямо на штыки против неприятелей, и сие решило нашу судьбу и произвело желаемую перемену», – пишет А.Болотов. Эта атака и решила исход битвы – первой победы над безукоризненным прусским военным механизмом.

В реляции Апраксина говорилось: «Взятых в полон было более шестисот человек, в том числе обер-офицеров восемь, токмо из раненых многие уже померли. Дезертиров приведено более 300 человек, которых число, без сумнения, умножится, ибо ежечасно из лесов легкими войсками приводятся и собою в лагере являются…» Но фельдмаршал, упустивший возможность преследовать и добить противника, не снискал славы. Более того, он был отдан под суд и вскоре умер подследственным.

За Гросс-Егерсдорфом последовали Цорндорф и Кунерсдорф, славные для русской армии сражения. 1 августа 1759 года позиции дивизии Румянцева на высоте Большой Шпиц не раз атаковали. Под артиллерийским огнем на русских наступала тяжелая кавалерия Ф.Зейдлица – любимца Фридриха Великого. Румянцев нашел момент для быстрой штыковой контратаки, опрокинувшей нападавших пруссаков. Генерал сам повел дивизию в наступления – и пруссаки бежали с поля боя. В тот день непобедимый Фридрих в панике потерял свою треуголку, которая и поныне хранится в Эрмитаже как ценнейший военный трофей. За Кунерсдорф Петр Александрович был удостоен ордена святого Александра Невского, а слава его стала поистине всенародной, по крайней мере – всеармейской.

Румянцев умело сочетает подвижные каре с рассыпными строями егерей – и эта неожиданность маневра становится залогом побед. Во многом он предвосхищает стиль полководцев более позднего времени – революционных войн. Легкие строи егерей – эффективное новшество Румянцева.

Именно 1761 годом помечено в военной истории применение батальонных колонн для нанесения противнику быстрого сокрушительного удара. Это случилось при взятии Колобжега (Кольберга). Корпус Румянцева в августе овладел тогда прусским лагерем, отбросив войска принца Вюртембергского и начал успешную осаду крепости. Кольбергское сражение нарушило гегемонию линейной тактики в истории европейских войн. Рассыпной строй Румянцева поразил противника, а в известном смысле удивить – значит победить. Под Туртукаем Суворов повторит тактику учителя и пошлет Румянцеву, своему командующему, рапорт о победе.

Кольберг пал в декабре. Вскоре скончалась императрица Елизавета, и ее преемник Петр III совершил «чудо Бранденбургского дома», спас Пруссию, выйдя из победной войны. Румянцев был осыпан наградами, в 36 лет произведен в генерал-аншефы: новый император видел в нем командующего в предполагаемой войне с Данией. Но императора убили, и война не состоялась. Начинался век Екатерины, и начинался он для Румянцева не слишком многообещающе. Дело в том, что искушенный дипломат Румянцев не торопился давать присягу императрице, желая убедиться в гибели Петра III. Этой проволочки Екатерина и ее первые влиятельные «орлы» долго не могли ему простить. Но вскоре Румянцев, оставаясь на военной службе, стал генерал-губернатором Малороссии. Ему довелось окончательно уничтожить остатки самостийности в этой стратегически важной и обширной области.

Первую екатерининскую русско-турецкую войну 1768 – 1774 годов по праву называют румянцевской. До лета 1770г. генерал-аншеф Румянцев очищает от турок Валихию, занимает Журжу, а с лета начинаются самые громкие победы.

1770 год и вовсе стал для Румянцева временем настоящих военных чудес. Рябая Могила, Ларга, Кагул – победы, на которые равнялся Суворов. Победы, заставившие и Оттоманскую порту, и Европу сильнее уважать и страшиться Россию. Левый берег нижнего течения Дуная был занят, а многочисленные армии турок – рассеяны. Как было не ценить такого генерала? Он подтвердил блестящую репутацию времен Семилетней войны.

При Кагуле войскам Румянцева (38 тысяч солдат, 149 орудий) противостояла турецкая армия великого визиря Халиль-паши (150 тысяч бойцов, 150 орудий). Успех, как известно, был достигнут благодаря умелому сосредоточению основных сил на направлении главного удара – против левого фланга противника. Румянцев искусно маневрировал, удивляя супостатов. В критический момент, когда строй дрогнул после неожиданной контратаки отборных янычар, Румянцев бросился в бой со словами: «Теперь дело дошло и до нас». История запомнила его слова, обращенные к отступавшим солдатам: «Стой, ребята!» И солдаты восстановили строй, отбили атаку, воодушевленные генералом. На берегу Кагула слава Румянцева была удесятерена. В реляции победитель писал императрице: «Ни столько жестокой, ни так в малых силах не вела еще армия Вашего императорского величества битвы с турками, какова в сей день происходила… Действием своей артиллерии и ружейным огнем, а наипаче дружным приемом храбрых наших солдат в штыки ударили мы во всю мочь на меч и огонь турецкий и одержали над оным верх». Умел Румянцев писать красиво, с риторическими фигурами и благородными афоризмами! Надо думать, императрица сумела оценить тонкости стиля: «Да позволено мне будет, всемилостивейшая государыня, настоящее действие уподобить делам древних римлян в том, в чем Ваше Императорское Величество мне их примеру подражать велели; не так ли и армия Вашего Величества поступает, что не спрашивает, как велик неприятель, но ищет, где только он».

О новых победах и о героизме графа Румянцева Екатерина немедленно сообщала в письмах Вольтеру, не могла удержаться от гордости…

Фридрих Великий, оценивший мощь румянцевского удара в Семилетнюю войну (тогда, после Кунерсдорфа, в Европе из уст в уста ходило апокрифическое изречение Фридриха: «Бойтесь собаки – Румянцева. Все прочие русские военачальники не опасны»), после придунайских побед писал русскому графу: «Полная победа, которую одержали вы над турецкой армией, приносит вам тем более славы, что успех ее был плодом вашего мужества, благоразумия и деятельности».

Не только полководческая изобретательность и воля составили славу Румянцева. Он превратился в мудреца, в педагога.

О многом говорит такая притча: «Став командующим армией, Румянцев принялся искоренять барство, разнеженность и недисциплинированность. Халаты, ночные колпаки, женщины легкого поведения – все это решительно изгонялось из офицерской среды, хотя нарушители в румянцевской армии все же попадались. Одному из них командующий дал хороший урок. Ночью, незадолго до рассвета, он обнаружил майора в халате и колпаке. Майор пытался скрыться, но не успел, а Румянцев, взяв его под руку, препроводил в свою палатку, дружески беседуя с нарушителем на самые гражданские темы. Со временем в палатке появились офицеры штаба, и майор умирал со стыда, сознавая, как непристойно он выглядит в их обществе. Румянцев тем временем напоил его чаем и лишь потом отпустил, не сделав никакого замечания.

Есть основание полагать, что данный майор не позволял себе впредь подобных сибаритских замашек».

Политик

Бывший шалопай оказался проницательным политиком, дипломатом.

В любой империи хватает геополитических противоречий, унифицировать все области обширного государства всегда непросто. Но Екатерина упрямо стремилась к немецкому порядку… Как относиться к малороссам? Народ православный, несомненно, родственный русскому, с общими историческими корнями. Раздробленность и татарский напор некогда прервали общую судьбу росских славянских племён. Екатерина неплохо знала историю Киевской Руси, даже пьесу написала о легендарном Рюрике – первом нашем князе. Весьма примечательная пьеса! Императрица ощущала необходимость в государствообразующей мифологии. Не она первая, не она последняя. Но немногие монархи находили время на создание историософских концепций или – тем паче – мистерий.

“Малая Россия, Лифляндия и Финляндия суть провинции, которые правятся конфирмованными им привилегиями, и нарушить оные отрешением всех вдруг весьма непристойно б было; однако ж, и называть их чужестранными и обходиться с ними на таковом же основании есть больше, нежели ошибка, а можно назвать с достоверностью, глупость. Сии провинции, также Смоленскую, надлежит легчайшими способами привести к тому, чтоб они обрусели и перестали бы глядеть, как волки в лесу. К тому приступ весьма легкий, если разумные люди избраны будут в тех провинциях; когда же в Малороссии гетмана не будет, то должно стараться, чтоб и имя гетмана исчезло, не токмо б персона какая была произведена”, – писала Екатерина генерал-прокурору Вяземскому. Схожие инструкции (весьма подробные и обстоятельные) получил и Румянцев.

«Наставление, данное графу Петру Румянцеву, при назначении его Малороссийским генерал-губернатором» предписывало следующее: «Прежде всего должны знать порученную вам губернию по всем положениям ее околичностям и для того иметь верную карту в такой подробности, чтоб полки, города, местечки, села, деревни, хутора, отхожие и монастыри, пустыни, заводы и всякие, какие бы ни были селения, также реки, озера, болота, леса, пашенные земли, степи, проезжие дороги и как прилежащие внутренние рубежи с великороссийскими и новороссийскими губерниями, как государственная граница с Польшею и Турецкою областью в ней обозначены были. Сверх такой генеральной карты всей малороссийской губернии, надобно вам иметь разные специальные… Из таких карт, планов и чертежей составляемая книга может скоро сделана быть…» Предписывалось обратить особое внимание на «великое тамошней земли плодородие, а напротив того о прямом устроении оной общее земледельцев нерадение заслуживает також особого примечания вашего. Трудом своим полагают земледельцы уже изобильным награждением, когда могут только от одного лета до другого прибавиться нужным содержанием своим и временно удовольствовать алчбу свою к пьянству; большая же часть помещиков, по пропорции почти равным последуя праздности нерадения правилам, и не пользуются, как бы надобно было, плодородными землями своими и многими другими благорастворенного климата тамошнего преимуществами… разные продукты употребить в обращение как внутреннего, так и заграничного торгу…».

В пространных предписаниях особо подчеркивалась своекорыстная роль пресловутой малороссийской старшины, которая старалась разжечь ненависть к империи (а то и попросту к русским) среди простого люда. «И как та ненависть особливо примечается в старшинах тамошних,- подчеркивала императрица,-кои, опасаясь видеть когда-нибудь пределы беззаконному и корыстолюбивому их своевольству, более вперяют оную в простой народ, стращая его сперва нечувствительностью, а со временем и совершенною утратою прав их и вольности, то нет сомнения, чтоб они при настоящей правления их перемене тем паче не усугубили тайно коварство свое, что пресечение прежних беспорядков и установление лучших учреждений не будет согласовываться с их прихотями и собственною корыстию».

Наставления не пропали даром. Румянцеву придётся долго взвешивать на аптечных весах качества и повадки разных социальных слоёв Малороссии.

Что представляла из себя Малороссия в 1764-м году? Она мало чем напоминала привычную современную Украину. Твёрдых границ не было. Казачество – некогда воинственное – переживало не лучшие дни. Деревня не процветала, хотя, пожалуй, и не отставала от губерний срединной России. Румянцев недурно знал Украину, любил этот край, но ненавидел главный местный недостаток – разболтанность.

Полководец сразу определил первую проблему местного казачества и крестьянства: пьянство. В нём – корень бедности и отсталости, не говоря уж о разболтанности.

Двадцать лет Румянцев был хозяином земли Малороссийской – дольше, чем Владимир Щербицкий возглавлял Компартию Украины. Именно при Румянцеве Малороссию стали воспринимать не как окраину империи. Сгладились противоречия между украинской и петербургской элитой. Выходцы из малороссийского дворянства играли всё более важные роли в жизни империи.

Осень полководца

Румянцев действовал в не самое промемуаренное время, но кое-какие литературные воспоминания о нём остались. Интереснее других записки А.Ф. Ланжерона. «Фельдмаршал граф Петр Румянцев, без всякого сомнения, самый блестящий из всех русских генералов; это человек, одаренный большими достоинствами. Он обладает очень серьезным и весьма обширным образованием, высоким умом, удивительною памятью, здравым суждением, большою твердостью и искусством внушать к себе уважение. Этим последним преимуществом он обязан столько же своей обдуманной и вежливой твердости, сколько своей открытой и величественной наружности и своим изысканным манерам. Я не знаю человека, беседа с которым была бы более интересна и привлекательна. Мне случалось проводить с ним одним целые дни, и я не разу не испытал ни одной минуты утомления или скуки».

Память о славном полководце хранится и в солдатских песнях, которые далеким эхом звучат из XVIII века:

Нам нельзя того оставить,

Чтоб Румянцева не славить:

Граф Румянцев – наш отец:

Мы сплетем ему венец

Из своих, братцы, сердец!

Под конец жизни граф Румянцев поселился в своем имении Ташань, что под Киевом. Там он построил дворец, но для своего личного проживания выбрал всего две комнаты. Чаще, чем в прежние годы, посещали Храм.

Любимым его занятием стало чтение книг. Ласково похлопывая по корешкам, он говорил: “Вот мои учителя”.

То и дело он одевался в простую одежду и, примостившись на брёвнышке, ловил рыбу.

Однажды издалека приехали к нему визитёры, они застали в саду старика с удочкой и обратились к Румянцеву с вопросом, где бы увидеть знаменитого графа? Румянцев ласково ответил:

“Вот он. Наше дело города пленить, да рыбу ловить”.

Дворец Румянцева был богато убран, но в некоторых комнатах стояли простые дубовые столы и стулья. По этому поводу он говаривал:

“Если великолепные комнаты внушают мне мысль, что я выше кого-либо из людей, то пусть сии простые стулья напоминают, что я такой же простой человек, как и все”. К такому мудрому смирению пришёл Румянцев после разгульной юности и боевой молодости…

Эпитафия на изящном надгробии работы И.Мартоса получилась торжественной: «Внемли, росс! Пред тобой гроб Задунайского!». А его уже давно мало занимала ветреная мирская слава…